Читатель Толстов: роман по картине, московские маршруты и братья Менендес

«Читатель Толстов» напоминает, что наступил август – время, идеально подходящее для неспешного чтения. Полевые работы закончены, дачи к осени подготовлены, самое время залечь где-нибудь в тенечке с интересной книжной. Изучайте, выбирайте, читайте!

КНИГА НЕДЕЛИ

Первый исторический роман Захара Прилепина после «Обители», вышедшей еще в 2013 году. Книгу сам автор представил на фестивале «Красная площадь» в июне, и на эту встречу собрались тысячи поклонников его творчества. И неслучайно стартовый тираж «Тумы» составил фантастические для российского книгоиздания 50 тысяч экземпляров! Книга посвящена «бунташному» XVII веку — времени яростных бунтов, смут и расколов, среди событий которого — Переяславская рада, расцвет казачества, медные и хлебные бунты, церковный раскол, принятие Соборного Уложения, восстание Степана Разина. О Разине русские писатели писали много и охотно. И сам Прилепин так или иначе обращается к романа Алексея Чапыгина, Василия Шукшина, Степана Злобина, к великолепной книге о Степане Разине, написанной Максимом Чертановым для серии «Жизнь замечательных людей». Пушкин называл Разина «единственным поэтическим лицом в российской истории».

Более того, заявлено, что «Тума» – первый роман будущей трилогии о Степане Разине, в следующих романах будет и Азовский поход, и поход на Москву, и предательство Разина его соратниками и казнь на Болотной площади в Москве. «Тума» (само это слово пришло из языка казаков XVII века, так называли человека-полукровку, родившегося в смешанном браке, а мать Разина была турчанкой, более того – дочерь кадия, мирового судьи, которую отец Разина Тимофей привез из очередного набега) – история детства и юности Разина. Роман не просто многоголоен – он многоязычен: звучат фразу на сербском, татарском, арабском. Да и сам герой романа, по убеждению автора, был полиглотом: «…выждав, как казаки откушают, Тутай привёл греческого купца -щекастого, с толстыми пальцами, в красном тюрбане. Иван со Степаном отсели с ним в угол кабака. Разговор вёл Степан, понимавший греческий лучше брата.…вослед за греком Тутай привёл перса — лицо вытянутое, кожа оливковая, глаза чёрные, в кундячном кафтане, на плечах вишнёвая шаль, в чалме, в бархатных перепачканных башмаках. Степан вёл с персидским купцом беседу по-арабски». Нашлось место и современной политической повестке, которая присутствует и в казачьих разговорах «бунташного» века: «И желаем теперь, — услышав попа, но не взглянув на него, ещё громче начал Раздайбеда, — чтоб унии не было на Руси украинской, и униатских костёлов не было».

«Тума» только вышел в свет, полемика вокруг нового романа Захара Прилепина только разворачивается, но нет сомнений, что его новый роман станет одной из самых обсуждаемых книг этого года. «Я написал роман про XVII век, и мне не хотелось писать традиционный исторический роман вроде такого: «В лето 2104 года царь такой-то вышел на крыльцо…» Мы напрасно считаем, что в те века были какие-то другие люди, что они иначе разговаривали, меньше боялись, влюблялись, то есть что у них не было нашего эмоционального ряда…То, что мы с вами переживаем и испытываем сейчас, переживали и испытывали и они, возможно, и потоньше нас. Тогда каждый человек был сам по себе библиотека. Каждый помнил примерно 500–600 песен. Каждая мать помнила десятки колыбельных. Вся атрибутика этой огромной, всеобъемлющей жизни была у человека тогдашнего времени в голове, люди жили внутри мощной национальной культуры, и не надо делать из них темных неандертальцев», говорит сам Захар Прилепин.

Сборник рассказов на заданную тему: все, что связано с поездками, транспортом, перемещениями (книга создана как совместный проект с московским Музеем транспорта). Есть отличные рассказы – например, у Анны Матвеевой пенсионерка любит путешествовать в поезде, выслушивая истории пассажиров (и в итоге спасает голого мужчину на электросамокате). У Дарьи Бобылевой ночное метро превращается в ужастик в духе Стивена Кинга, где на перроне станции под ногами хрустят кости пассажиров. Отличные рассказы Дениса Драгунского и Алексея Сальникова (Сальников вообще описывает некую поездку на читательскую конференцию – и не оторваться). Для антологии собрали отличную команду: Надя Алексеева, Дарья Бобылёва, Алексей Варламов, Ася Володина, Дмитрий Данилов, Денис Драгунский, Анна Лужбина, Анна Матвеева, Алексей Сальников, Роман Сенчин, Григорий Служитель, Ольга Харитонова, Сергей Шаргунов, Ася Шев, Анна Шипилова. Сборник продолжает серию бестселлеров «Москва: место встречи», где уже вышли книги «Москва: место встречи», «В Питере жить», «Без очереди», «Тело: у каждого свое». В конце книги — послесловие директора Музея Транспорта Москвы Оксаны Бондаренко, где она говорит о давней любви литераторов к троллейбусам, метро, автобусам и т.д. В общем, хороший коллективный сборник современных писателей, настоящее летнее чтение (и лучше всего эту книгу, само собой, читать в дороге).

А тем временем издательство «Эксмо» продолжает переиздание всего творческого наследия замечательного американского писателя-фантаста Филипа К.Дика, «Читатель Толстов» следит за этой книжной линейкой и постоянно сообщает о новинках. «Человек с одинаковыми зубами» – не самый известный роман Дика, более того, сам писатель не сразу решился его издавать. В 1981 году он взялся перечитывать свои неизданные романы (их на тот момент набралось 11!), и для нового издания выбрал именно «Человека с одинаковыми зубами» – историю о фантасмагорических похождениях агента по недвижимости Лео Рансибла, который, чтобы избежать повседневной скуки, решает жестоко подшутить над одним из своих клиентов, увлеченного археолога-любителя, раскапывающего стоянки древних индейцев. На участке, отведенном под застройку, обнаруживают следы древнего поселения, и Лео предлагает выкупить эту землю – не представляя, к каким последствиям приведет это предложение. Филип К.Дик признавался, что он писал роман, используя в качестве персонажей своих соседей и знакомых, поэтому сюжет «Человека с одинаковыми зубами» получился, несмотря на фантастические допущения, настолько убедительным, да и персонажи там, как на подбор, какое-то скопище тупоумных обывателей. Американский критик Майкл Бишоп назвал роман «великолепным крупным американским романом, довольно далеким от той блестящей фантастики, которую сочинял Дик, но адресованным на более широкую аудиторию».

Продолжается (уже несколько лет, и «Читатель Толстов» постоянно пишет о книгах этой серии) «Набоковская линия» – серия произведений Владимира Набокова, которые выходят в новых переводах, с богатыми подробными комментариями и неизменными предисловиями редактора серии Андрея Бабикова. «Николай Гоголь», относительно небольшой очерк, первый опыт Набокова в литературоведении – и первый опубликованный текст после переезда писателя в 1941 году в Америку. В том же году Джеймса Лохлина «Новые направления» начало выпускать серию литературоведческих работ «Создатели современной литературы», написанных в увлекательной, не академической манере, но снабженных указателем и библиографией. Набокову предложили написать для серии книгу о Гоголе, и тут он с ужасом обнаружил, что все английские переводы гоголевских произведений в американских библиотеках никуда не годятся. В итоге работа над книгой затянулась, и вышла она только в 1944 году – но Набоков тщательно перевел все фрагменты из гоголевских повестей. Поначалу он собирался дать книге название «Gogol the Ghoul» («Гоголь-упырь»), но ему сказали, что в серии «Создатели современной литературы» на обложках единообразно значились нейтральные названия с именем писателя, которому посвящалось исследование.

Переиздание одной из самых популярных книг по истории дунайских земель, написанной в 2010 году, и признанной одним из лучших исторических путеводителей. Ник Торп – известный британский историк и путешественник. Он проследовал от Черного моря до Черного леса, от истока до устья Дуная, чтобы собственными глазами увидеть исторические земли и написать об их прошлом. Дунай не только делит Европейскую часть материка на Центральную и Восточную Европу, эта река в разные времена разделяла народы и враждующие государства, служила границей и рубежом, а также пролегала между миром реальным и мифологическим. Поэтому и главы в книге названы соответственно – «река огня» (про войны), «река снов» ( мифы) и так далее. Жанр «Великого Дуная» – по сути, путевые заметки, но Ник Торп умело насыщает повествование о своем путешествии историческими аллюзиями, интересными фактами и неожиданными выводами: «Когда я покидал Галац во время обеденного перерыва по дороге на Брэилу вдоль самого берега Дуная, голова трещала от красного вина, выпитого на греческом приеме. Справа на горизонте вытянулся огромный металлургический комбинат, на котором когда-то работало 50 тысяч мужчин и женщин. Насчитав двадцать дымовых труб, сбиваюсь со счета. Теперь он принадлежит корпорации «Миттал-Стил», и на нем сегодня работает меньше 9 тысяч человек. Этот завод построили на берегу реки Сирет, что по-венгерски значит «любовь». Сирет течет почти параллельно Пруту и несет воды от таяния снегов с восточных склонов Карпатских гор, а исток находится в 700 километрах отсюда на территории Северной Буковины».

Многим, наверно, ни о чем не говорит имя Николая Урванцева, а вот у геологов этот человек считается легендой. А уж для Норильска он вообще культовая фигура – человек, открывший медно-никелевые месторождения, благодаря которым и был построен Норильск. Николай Урванцев – крайне интересная и противоречивая фигура в советской истории. Он сделал очень много для промышленного освоения Арктики и Крайнего Севера, при этом умудрился побыть и заключенным в лагере. Причем вот вам такой факт: когда Урванцев отбывал срок где-то в Казахстане, началась война, в Норильске стали строить крупный металлургический завод для выпуска никеля для танковой брони, потребовались данные по геологическим изысканиям, которые были только у Урванцева. Урванцева находят, сажают в самолет, привозят в Норильск, он говорит – а все мои записи остались в Ленинграде (а Ленинград уже в блокаде). Ничего, отправляют самолет в Ленинград, из квартиры Урванцева выгребают все бумаги, которые там нашли, и привозят в Норильск. Это такой штрих, чтобы было понятно, какое значение придавали деятельности и опыту Николая Урванцева. И таких поразительных фактов в книге много. Норильские историки и краеведы Станислав и Лариса Стрючковы в течение десяти лет собирали информацию о жизни и деятельности великого геолога, и их книга – наиболее подробное, компетентное, толковое и увлекательное жизнеописание Николая Урванцева. Который, безусловно, заслуживает собственного тома в лучшей биографической серии.

В 1657 году, а именно в сентябре, голландский живописец Ян Вермеер написал одну из самых знаменитых своих картин – «Девушку с кувшином молока». На картине девушка наливает в кружку молоко из кувшина. Писателя Маттиаса Роземонда так поразила эта девушка, что он представил, кем бы она могла быть, что в этот момент находилось за пределами картины, какие люди с ней общались, что в это время происходило с самим художником и вообще в городе… В итоге получился довольно интересный роман, где нас словно проводят по экскурсии, выставке работ Вермеера, и обнаруживают неочевидные сходства и переклички с другим его работами. Вас ждет удивительная история в атмосфере жизни и быта Нидерландов XVII века, когда творил Ян Вермеер, занимающий особое место в истории “Золотого века голландской живописи”. Читая роман Маттиаса Роземонда, вы узнаете историю создания картины “Девушка с кувшином молока”, но вся интрига романа закручена вокруг совсем другой картины “Сводница”, на ней изображены жена Вермеера Катарина, ее мать и брат, а также сам художник.

Очередной роман из цикла-ретродетективов Николая Свечина (лучшего в этом жанре) о сыщике Алексее Николаевиче Лыкове. Если не ошибаюсь, 38-й по счету. Свечин работает ударно, выпуская по два романа в год: перед этим совсем недавно «Читатель Толстов» писал о романе «Адский прииск», а до этого – «Месть – блюдо горячее». В этот раз мы наблюдаем за сыщиками Лыковым и его близким другом Азвестопуло, который разбогател и пригласил своего товарища в ресторан. И там сыщики, за роскошным ужином обращают внимание на двух подозрительных типов, сидящих неподалеку. Один из них – молодой, по виду фартовый с явно уголовными манерами. Второй бритый, щеки аж лоснятся – без сомнения немец. Сыщиков хоть и развезло маленько, но все же они решают проследить за подозрительными субъектами. Однако блатной и немец ловко растворяются в сырой питерской ночи. Их следы приводят сыщиков в гостиницу “Митава”, где коридорный не раз видел парочку в отдельном номере. Вот и прекрасно! Сейчас криминалисты идентифицируют уголовного по пальчикам и узнают его имя в регистрационном бюро Департамента полиции. Результаты экспертизы оказались просто ошеломительными… В гостиничном номере нашли лишь отпечатки немца Веделе. Других отпечатков не было. Точнее, были, но без папиллярных линий. И как же идентифицировать следы, которых нет? Обойдемся без спойлеров – романы Николая Свечина заслуживают того, чтобы их читать внимательнейшим образом. И как всегда рекомендую не пропускать авторские ремарки на полях – описание подробных деталей описываемой эпохи, от значения жаргонных словечек до особенностей устройства сыскного дела в царской России.

И вот новинка нашего любимого тру-крайма, история в жанре документального детектива, описание реального уголовного дела. Это дело когда-то буквально шокировало жителей Италии, когда в конце 1990-х годов полиция раскрыла действия банды педофилов-сатанистов. Они, как установило следствие, похищали детей и потом самым гнусным образом над ними надругались, проводили свои дикие ритуалы на кладбищах, а заправлял всем известный в округе священник. В списке жертв оказалось 16 детей разного возраста, которые рассказывали следователям леденящие душу подробности. Но когда правда – истинная правда – об этом деле стала известной, она оказалась не менее шокирующей. Не было никакой банды, никаких сатанистов, никаких ритуалов на кладбище. Один из детей, Дарио, все придумал, убедил других детей «поиграть в эту игру», и посмотреть, что из этого получится. Повторное следствие не нашло никаких улик, никаких свидетельств, кроме фантазий Дарио, но к тому времени несколько фигурантов дела скончались – кто в тюрьме, кто в больнице, не вынеся позора и общественного осуждения. Десятки жизней оказались просто растоптаны. В сущности, ментально или физически погибли все обвиняемые. История совершенно чудовищная – как в завязке, так и в том, как она закончилась.

Еще одна новинка в жанре «тру-крайм». Об истории братьев Менендес много писали, даже сериал недавно вышел, «Братья Менендес» так и называется. Сама история выглядела совершенно шокирующей, не укладывалось в сознании. Августовским вечером 1989 года были убиты в своем доме Хосе и Китти Менендес, благополучные граждане, никак не связанные с криминалом. Впоследствии следствие выяснило имена убийц – ими оказались сыновья четы Менендес, Лайл и Эрик. Дети обеспеченных родителей, красавцы, гордость школы, известные спортсмены – и вместе с тем жестокие убийцы. Вплоть до первого слушания по делу братьев Менендес в 1993 года общественность была уверена в полной невиновности Эрика и Лайла, настолько то, что они совершили, отличалось от их прежней жизни. Эта книга — кульминация более чем 30-летней работы журналиста Роберта Рэнда, изучившего каждую деталь жестокой трагедии. Имея уникальную возможность доступа к семье Менендес, Рэнд раскрыл необычайные подробности, ошеломляющие, никогда ранее не публиковавшиеся откровения, которые привели к пересмотру дела братьев в суде.

Серия «Мастера исторического детектива»,в которой вышла эта книга, первая из цикла ретро-детективов Сергея Зацаринного – советую обратить на нее внимание. Писатель Сергей Зацаринный – один из лучших, на мой взгляд, современных авторов ретро-детективов. Его книги мало кто знает, а между тем у Зацаринного теперь есть собственная линейка романов, и это заслуженное признание со стороны умного редактора издательства. У Зацаринного совершенно отменное знание фактуры, эпохи, и главное – эпоха-то выбрана малоизвестная, раннее Средневековье, время монголо-татарских завоевательных походов. В «Пустой клетке», первом романе цикла, ночные стражники находят в телеге обычных водоносов тело франка, иностранного подданного. Дело поручают помощнику эмира, а он привлекает русского пленного Злата, который и тащит на себе все расследование. Знание подробностей эпохи, множество интересных замечаний, описаний, занимательный сюжет, отличный слог. Это не хуже романов Леонида Юзефовича или ретро-детективов Николая Свечина, это действительно отлично написано!

В «Шведском огниве» мы переносимся в 1333 год. В столице Золотой Орды творятся таинственные дела. На постоялом дворе из запертой изнутри комнаты исчез постоялец. Откуда прибыл в Сарай чужеземец, назвавшийся пришельцем из закатных стран? Кто причастен к его таинственному исчезновению: колдуны из тайных обителей в мордовских лесах, булгарские купцы или папские посланцы? Почему его судьбой озабочена сама любимая жена хана Узбека, властная и коварная Тайдула? Разобраться со всем этим поручено помощнику сарайского эмира. Он еще не знает, как далеко заведет его след.

Средневековые люди, как утверждает Табита Стэнмор, часто и активно обращались к магии – к гадалкам, колдунам, прорицателям будущего. Множество бытовых, семейных, финансовых коллизий тогдашние общественные институты еще не могли решить, а вот всякие экстрасенсы и пророки – вполне. «Магия, таким образом, явно имела темную сторону: маг мог как навредить, так и помочь. Некоторые женщины, состоящие в несчастливом браке и, возможно, страдающие от домашнего насилия, хотели узнать, как долго он продлится, но, очевидно, некоторые на этом не останавливались и были готовы взять ситуацию в свои руки. Нельзя точно сказать, сколько человек обратились к магии, чтобы разорвать отношения, а сколько использовали ее, чтобы, наоборот, вступить в них». Спектр услуг магов был чрезвычайно обширен. Маги отыскивали пропавшие вещи и помогали обрести любовь, магов привлекали как помощников в судебных процессах, у них спрашивали об исходе путешествия. В Средние века или раннее Новое время жизнь была тяжела, а мир – опасным и непостижимым, и именно магия служила запасным вариантом на случай, если что-то пойдет не так. А «не так» все шло очень часто — и люди втыкали ножи в буханку черствого хлеба, гадали на сите и ножницах, испытывали воров освященным сыром, пришивали к одежде молитвы и лепили из погребального воска куклы соседей…Благодаря книге Табиты Стэнмор вы не только узнаете множество сверхъестественных решений для более чем естественных проблем, но и погрузитесь в страхи, надежды и желания людей прошлого и сможете увидеть жизнь их глазами.

Издательство «Лайвбук» нередко выпускает романы в жанре, не очень известном и распространенном у нас – «колониальный роман». Где главный конфликт возникает между героем или героиней, просвещенным представителем городской цивилизации, который волей судеб оказывается в какой-нибудь дикой провинции – и благодаря этому познает жизнь во всем ее многообразии. Молодая Тасс переезжает из Франции в тропическую Новую Каледонию, на архипелаг посреди моря. Она недавно пережила мучительный разрыв со своим женихом, для нее переезд – своего рода бегство, возможность привести в порядок свою жизнь. Тасс устраивается в местную школу, учит детей из племени канаков. И как-то две ее ученицы, Пенелопа и Селестина, исчезают, после чего Тасс отправляется на поиски. Не зная, что во время этих поисков она обнаружит сведения из прошлого своей семьи, темные тайны рабовладельческой истории Новой Каледонии, сложное наследие, которое ей предстоит принять. Это поучительная история, демонстрирующая всю сложность жизни, ее странные и загадочные переплетения, сближения судеб разных людей. Алис Зенитер, написавшая замечательную книгу «Я – девушка без истории» («Читатель Толстов» писал о ней) погружает читателя в головокружительную семейную эпопею, где есть драма, гордость и любовь на фоне экзотических пейзажей тропического острова.

Издательство Corpus продолжает благородную миссию по переизданию всего творческого наследия Салмана Рушди – Нобелевского лауреата, одного из самых уважаемых писателей в современной мировой литературе. Роман «Клоун Шалимар» и сам Рушди, и критики считают одним из лучших в творчестве писателя. В этой полной любви, страсти, боли, трагедий истории четыре главных героя — бывший посол США в Индии Макс Офалс, его дочь Индия, ее мать Бунньи и ее муж Номар, которого все называют Шалимаром. Но в повествовании важнейшую роль играет Кашмир, спорная область Индостана, за которую борются Индия и Пакистан. Мелькают разные страны, и люди разных национальностей и вероисповеданий пытаются понять, кто они на самом деле, хотят найти счастье, обрести потерянный рай. «Клоун Шалимар» – это, по сути, история двух деревень в спорном индийском Кашмире, одной индуистской и одной мусульманской, и жизни их жителей: сначала пасторальное счастье, затем ожесточенная гражданская война, затем терроризм, возмездие «око за око» и жестокая месть разрушают жизнь, какой она была раньше. В центре сюжета – молодая пара Буньи и Шалимар, которые влюбляются друг в друга; и разрыв их связи и совместной жизни отражается в полном разрушении всего достойного и хорошего, что их окружает. Каждый роман Рушди – это такая глобальная метафора об отношениях людей разных вер, национальностей, принадлежащих к различным культурам (как и сам Салман Рушди, выросший в семье выходцев из Бенгалии и английских родственников). Рушди умеет писать с юмором, сарказмом, чуткостью, а иногда и очень трогательно.

Про «лихие 90-е» написана уже целая библиотека книг, но давайте доверимся Александру Васькину, одному из самых увлеченных исследователей истории Москвы (и, кстати, это уже пятая его книга о Москве, написанная для серии «Повседневная жизнь человечества»). «Малиновые пиджаки» и стихийные мини-рынки в переходах метро, расстрел Белого Дома и перестрелки криминальных банд на улицах и в ночных клубах, и еще десятки и сотни примет московской жизни – все это, казалось бы, было совсем недавно, но в изложении Александра Васькина подробности «лихих 90-х» обретают черты, не побоюсь этого слова, современного эпоса. Для этой книги автор привлек гигантское количество источников – от воспоминаний москвичей до цитат из прессы того времени. Многое, когда читал книгу, уже забылось – например, история о том, как мэр Москвы Лужков пытался придать Москве новый архитектурный стиль. Или как московские власти запрещали вывозить из столицы продовольствие в регионы – потому что в самой Москве прилавки в магазинах были пустыми. Повседневный быт москвичей (простых и известных, бедных и богатых), что они ели и пили, как и где одевались, будни и праздники, культурный досуг — об этом и многом другом Александр Васькин рассказывает с присущей ему объективностью и тонким чувством юмора. И оцените поистине научный подход – в конце книги вы найдете «Словарик лихих девяностых» и «Хронологию московской жизни 1990-х годов». Отличная работа!

Сборник рассказов белорусского драматурга и писателя Константина Стешика неслучайно выходит в серии «Во весь голос», где издается разная необычная, парадоксальная, шокирующая и неформатная проза. Это именно рассказы о родных и близких, но предстающих перед изумленным взором читателя в каком-то грозном, мрачном, монструозном облике. Зачарованность смертью и неизбежностью финала в рассказах Константина Стешика уводит читателя не в мрачный реализм, но в зыбкое завороженное междумирье, где сказка или миф становятся неотъемлемыми условиями проживания сюжетов и внутренних коллизий. Это рассказы о страшных, невыносимых, тяжелых событиях, которые переживают родные и близкие (а вместе с ними переживаем их и мы, читатели). Но в каждом самом безысходном рассказе у Стешика обнаруживается какой-то свет, неожиданная поэтическая вспышка, позволяющая поверить в то, что все не так уж плохо: «Мы последний раз проверяем — в одном ли мы месте, — вот лицо, вот шея, вот грудь, вот живот, вот коленки, — шевелим пальцами ног, поглаживаем ладонями предплечья и плечи, рассматриваем сами ладони, обнимаем себя, чтобы вдруг не распасться в такой ответственный момент. Мы закрываем глаза, мы зажимаем ладонями уши, чтобы тут же распахнуться и продолжить существование в нежном и теплом режиме на букву «л». Мы вспыхиваем, мы становимся стихотворением, которому нельзя сбиваться с ритма и менять местами слова».